Фото Getty Images
Глобальный тренд по борьбе с выводом нематериальных активов в офшоры набирает обороты. Россия тоже не осталась в стороне, но копирование зарубежного опыта корректируется спецификой правоприменения в нашей стране
По данным Global Intangible Finance Tracker, в 2017 году 52% от стоимости публичных компаний составляли нематериальные активы (товарные знаки, лицензии, ноу-хау и т.д.), общая стоимость которых достигла $57,3 трлн. Еще недавно международные компании прибегали к простому трюку, который давал возможность снизить размер налогов, связанных с нематериальными активами. Для этого достаточно было зарегистрировать их в офшорах, куда под видом лицензионных платежей, роялти или процентов по займам перечислялась прибыль, которую компании генерировали по всему миру. Бюджетам других стран доставались чисто символические суммы.
Такие претензии звучали как в адрес Amazon и Apple, до 80% стоимости которых составляют нематериальные активы, так и других игроков, не связанных с IT-сегментом. Чтобы привлечь некоторые международные компании обратно в свою налоговую юрисдикцию, США даже понизили ставку корпоративного налога с 35% до 21%, однако эта мера не принесла ощутимого результата: большая часть из них предпочла остаться в офшорах, несмотря на предусмотренные штрафы.
Для борьбы с подобными уловками Организация экономического развития и сотрудничества (ОЭСР) разработала концепцию DEMPE. Ее суть проста: юридические владельцы нематериальных активов должны получать доходы от их использования по всему миру, только если они вносят существенный вклад в развитие этих активов. На практике это значит, что номинальный владелец товарного знака, зарегистрированный на Бермудах, не сможет получать прибыль от его использования во Франции, если, например, расходы на продвижение бренда легли на французскую компанию.
Страны ЕC уже внедряют такой подход в законодательство. Сделки с нематериальными активами внутри международных компаний серьезно анализируются, в том числе риски сторон, связанные с использованием, развитием и защитой активов, их вклад в формирование прибыли. Налоговые органы используют DEMPE в свою пользу в судебных спорах, доначисляя налоги за неправомерный перевод прибыли в офшоры.
Как это отразится на России?
Россия не стала исключением: с 2020 года в силу вступают новые правила трансфертного ценообразования по сделкам с нематериальными активами. Однако хотя поправки к Налоговому кодексу РФ ввели в действие концепцию DEMPE, они не дали рекомендаций о том, как именно она должна применяться.
Очередной перенос европейского опыта налогового администрирования в Россию был ожидаемым, но отсутствие прозрачного механизма его применения стало для бизнеса не самым приятным сюрпризом — впрочем, характерным для России. Напрашивается аналогия с конструктором «Лего», к которому забыли приложить инструкцию по сборке — как хочешь, так и собирай. С высокой долей вероятности этот пробел в законодательстве будет устраняться самостоятельной интерпретацией закона налоговыми органами.
То же самое касается формирования правоприменительной практики. Признание сделок с нематериальными активами соответствующими рыночным условиям будет зависеть от понимания правил DEMPE налоговым инспектором. Это способно осложнить бизнесу прохождение налоговых проверок, число которых, как и объем доначислений компаниям, может значительно вырасти.
«Спрятаться» в режим налогового мониторинга у бизнеса не получится: он не распространяется на внутригрупповые сделки. Поэтому с трудностями могут столкнуться все представленные в России международные компании вне зависимости от отрасли. Чтобы снизить риски, им нужно оценить, насколько завышенным может оказаться существующий уровень расходов на выплату роялти за использование товарного знака или технологий, уделить внимание его документальному обоснованию. Также необходимо проанализировать структуру управления группой, находящиеся в ее распоряжении ключевые нематериальные активы, выполняемые в отношении них функции на территории РФ.
Налоговые органы уже в ближайшее время начнут уделять этим вопросам максимум внимания. В то же время в отсутствие четких правил игры взвешенный подход к их решению может стать существенным фактором, влияющим на развитие российской экономики. В противном случае иностранный бизнес продолжит снижать инвестиции, которые и так находятся на минимальном уровне за последние 10 лет — а это рабочие места, технологии, потребительский спрос.
Что нас ждет дальше?
Пока международные компании выстраивают план действий в отношении концепции DEMPE, европейские налоговые администрации пошли еще дальше. Не дожидаясь рекомендаций ОЭСР по этому вопросу, они, чтобы не терять сотни миллионов евро, самостоятельно меняют подход к распределению международной прибыли глобальных компаний, стремясь к тому, чтобы налог на прибыль выплачивался не в офшор, а в той стране, где она формируется.
Общий тон задала Франция, где под действие специального налога на цифровые услуги попали соцсети, маркетплейсы и поисковики вне зависимости от страны регистрации. Бизнес обязан выплачивать 3% дохода, которую формируют жители Франции, если ежегодный глобальный доход компании от оказания цифровых услуг превышает €750 млн, более 25 миллионов из которых приходится на долю французских (на основании IP-адреса) пользователей. Ожидается, что налог только в 2019 году принесет бюджету страны более €0,5 млрд, а в будущем поступления только увеличатся.
В Великобритании подобный закон заработает с апреля 2020 года, в Италии — с января 2021 года. Основные направления налоговой политики РФ на 2020—2022 гг. содержат тезисы о необходимости регулирования цифровой экономики. Это значит, что очередные новеллы в Налоговом кодексе РФ, с которыми столкнутся международные компании, появятся уже в ближайшем будущем.
редакция рекомендует
«Бомба под офшор»: как налоговики собираются «выжигать» компании-пустышки по всему миру
Тихая гавань для бизнеса. 10 самых подходящих стран для российских компаний
Налоги без границ. Как жить владельцам зарубежных активов в эпоху деофшоризации
