«Зарплата 118 рублей, маленькая, „дык што ж зробiш“». Как и почему люди бегут из отстающего района

Помните, мы рассказывали, как правительство собирается «поднимать из руин и пепла» отстающие районы Могилевской области? Посмотрели мы на эти цифры — и рванули в Хотимский район, который, по официальной статистике, стремительно теряет людей, чтобы понять, почему так происходит. Потому что одни бросают дома и уезжают кто куда, а другие, оказывается, мало того что в эти самые дома заселяются, да еще и заманивают в глушь новых соседей: некоторые едут аж за полторы тысячи километров!

Хотимский район — крайняя восточная точка Беларуси. И географическое положение, видимо, серьезно влияет на все аспекты жизни региона.

Белорусская глубинка поздней осенью — далекое от позитива зрелище. Под противно моросящим дождиком даже редкие зеленые поля с рапсом и единичные ярко выкрашенные домики вдоль трассы оптимизма не прибавляют.

Во-первых, сам Хотимск не город-райцентр, а городской поселок, что уже говорит о том, что людей тут мало — около 10 тысяч человек. Во-вторых, и это небольшое число сокращается: за последние 18 лет количество жителей в районе уменьшилось более чем на треть, а именно — на 37,8%. В-третьих, Хотимщина стабильно входит в список районов с самыми низкими заработками в области. В 2018 году, например, средняя зарплата здесь составила 641 рубль. Это второе место с конца, первое — у Славгородского района с 627 рублями.

При этом район уже 5 лет входит в программу развития юго-востока Могилевской области, где действуют определенные льготы. А сейчас — и в программу развития отстающих регионов Беларуси. Но, похоже, на желание людей жить и работать на Хотимщине это ощутимо не повлияло.

Оказалось, не те льготы. Как (не) сработал указ о развитии юго-востока Могилевщины — и что ждет регион

Какая демографическая ситуация в районе сейчас, сказать сложно: результатов последней переписи пока нет. Но их очень ждут, рассказал TUT.BY заместитель председателя Хотимского райисполкома Андрей Даниленко, — для понимания, в каком направлении двигаться дальше.

При этом, по словам зампреда, численность населения действительно падает, и местная власть пытается это остановить. Причины оттока банальны: люди уезжают туда, где есть работа и более высокие зарплаты. Андрей Даниленко сказал, что процесс очень явно можно наблюдать в агрогородке Ельня. Тут недавно произошло объединение сельскохозяйственных предприятий, и «контора» (так в регионе называют здание администрации хозяйства) переехала в агрогородок Березки, это в 15 км от Ельни. В итоге туда же сразу переехала часть работников, а некоторые и вовсе нашли работу за пределами района.

Мы посмотрели на Ельню: там все относительно неплохо. Работает мехдвор, много «живых» жилых домов, во дворах — куры и мотоблоки, а в палисадниках — поздние осенние цветы. Школа, правда, закрылась — детей возят теперь в Березовку.

История первая, грустная

А вот деревне Чернявка вообще не повезло, хотя к трассе Костюковичи — Хотимск она находится гораздо ближе и возле той же отличной асфальтовой дороги, которая соединяет с трассой Ельню. В Чернявке тоже был свой колхоз — еще лет 20 назад. А теперь — мертвые хаты у дороги и последние жители.

На первый взгляд кажется, что деревня мертва: одинаковые «колхозные» дома у дороги молча таращатся пустыми глазницами окон и темными провалами дверей. Синяя краска на их обшарпанных, мокрых от ноябрьской мороси боках смотрится контрастно ярко на фоне тоскливого пейзажа всех цветов коричневого.

Но не все дома мертвы. В одном из них уже больше 30 лет живет учитель математики Любовь Симоненко. Правда, и она «сидит на чемоданах»: собирается уезжать насовсем к сыну или дочке. Женщина живет одна в огромном доме, топить его дорого, убирать — хлопотно.

Говорит, приехала сюда, когда в деревне только детей было 50 человек, работала начальная школа, в которой — деревянной, с печным отоплением — начинала карьеру и она. Сейчас в Чернявке один школьник и около 40 взрослых, сплошь пенсионеры.

— У нас был тут свой колхоз — имени 21-го съезда КПСС. Вся деревня в нем работала. А потом построили цементный завод в Костюковичах — и одним махом из деревни уехали человек тридцать, вся молодежь. Пусть в колхозе и платили тогда нормально, но люди поехали еще и за жильем: там им квартиры дали, — говорит Любовь Симоненко.

И всё: потеряв рабочие руки, «21-й съезд КПСС» быстро загнулся. Соседи Любови Семеновны переехали кто в Ельню, кто в Костюковичи, а кто и умер. Женщина тут не скучает: остались еще в деревне ее знакомые, бывшие коллеги. Пока еще работают сельский клуб с библиотекой, где педагоги частенько встречаются, разговаривают, читают.

Любовь Семеновна часто ездит к детям: к дочери — в Жлобин, к сыну — в Смолевичский район. Те, конечно, возвращаться на Хотимщину не собираются.

— А куда возвращаться? И зачем? Работы тут катастрофически не хватает, особенно мужчинам. Предприятий крупных нет — одни колхозы. Женщины еще могут учителями работать, продавцами, уборщицами, в конце концов. А мужчины?

И рассказывает о племяннике из Хотимска, который работает водителем, но — в России вахтой и уже давно. Так же работают и большинство его родных, знакомых.

— Потому что тут, в районе, можно работать только в колхозе. А разве можно на ту зарплату не то что семью содержать, а самому хотя бы жить? — говорит Любовь Симоненко.

Вопрос риторический, но ответ на него мы находим довольно быстро. На выезде с местной фермы — называется она МТК № 5 и относится к СПК «Октябрь-Берёзки» — встречаем двух пастухов, они же скотники.

Мужики только получили расчетные листы за октябрь. Одному «в конце ноября» выплатят 118 рублей, другому — 269,5 рубля. Сергей и Саша не жалуются — меланхолично констатируют, что да, зарплата маленькая, «дык што ж зробiш». Вздыхают, что детей раньше из деревни в школу на двух автобусах забирали, а сейчас никого нет — «скучно».

Доярка Татьяна Ерёмина говорит, что дела на ферме идут не очень — вот и зарплаты маленькие. Что у нее, что у коллег — всего на ферме работают, по ее словам, 4 доярки и 4 скотника.

— До минималки доплачивают, так что на руки получаю ну рублей двести пятьдесят — триста.

Татьяне 47 лет, и по образованию она вообще-то медсестра — работала в местном ФАПе, а еще делала рентген. Но после 14 лет в профессии ей пришлось сменить белый халат на темно-синий: уже 18 лет женщина работает дояркой.

Объясняет: как закрылся местный ФАП, ей предлагали работать по специальности в Хотимске. Но тогда, говорит, была проблема с транспортом: автобусы ходили нечасто и по неудобному расписанию. Если бы Татьяна согласилась, ей бы пришлось каждый день ходить 6 км по лесу — страшно. Да и оставить 7-месячного сына дома она не могла. Потому выбрала воспитание ребенка и «работу, какая была».

А доить коров она всегда умела — деревенская же. Сейчас 47-летняя женщина прячет от фотоаппарата скрюченные и опухшие из-за артрита пальцы, до которых ей и дотронуться больно, и рассказывает, что готовится праздновать свадьбу дочери. Та живет в Костюковичах, а младший сын — ему 20 лет — заканчивает учебу в Климовичах и в следующем году пойдет в армию.

— Планы яго дальнейшыя? А куда Гасподзь пашлець. Но толькi не сюда, не, — говорит Татьяна Ерёмина.

История вторая, классная

А вот Елена и Андрей Шамба как раз сюда вернулись. И куда! На самую границу с Россией. До нее от деревни Горня, где живет семья, — километра два, до Хотимска — тринадцать. Вокруг — поля, леса и умирающие деревни вроде Чернявки.

— А нас дом в заложники взял. И деревня тоже, — смеются супруги.

Жизнь на границе для них символична. Андрей — белорус, дом в Горне — его родовое гнездо. Елена — москвичка, но приезжала в соседнюю деревню к бабушке летом на каникулы. Когда-то встретились на дискотеке в клубе, познакомились — но разбежались. Елена вышла замуж, жила в Москве. Андрей работал строителем то в Санкт-Петербурге, то в Минске.

— И надоело мне все просто. Ходил я на работу, получал деньги, мог себе позволить какие-то материальные ценности — машину купил. Но все это было не то, — говорит Андрей.

В какой-то момент они с Еленой снова встретились — и закрутилось. Переехать в дом Андреевых бабушки с дедушкой решили не то чтобы спонтанно — вообще-то уже практически были на пути в Москву. Но тут, в Горне, стоял дом — пустой, деревенский, свой. И Шамба рванули в глубинку.

— Знаете, раньше было такое мнение: если ты переехал в деревню, значит, ты бедный, — говорит Елена.

— Так и мы были бедными — мы же не могли позволить себе квартиру в Хотимске, — подхватывает Андрей. — Правда, сейчас у нас там свое целое здание!

Он имеет в виду магазин «Тысяча мелочей», который принадлежит супругам. Там у них работает наемный сотрудник, продавец, пока пара занимается фермерством и предпринимательством. Торгуют оптом банными вениками, выращивают картофель и птицу, а одно время растили бычков. Плюс Елена собирает и сушит травы — для чая, для ароматных саше. Есть у семьи и парочка ульев. Все, что фермеры производят, везут в Москву.

О жизни в деревне Елена рассказывает в своем Instagram с говорящим названием «Москвичка в Беларуси». Там не все, конечно. Например, период, когда семья только переехала, Андрей работал в местном ПМК, а Алена занялась предпринимательством, остался за рамками соцсетей. Как и годы налаживания быта, ремонта и строительства, первых ошибок и побед в фермерском деле.

В бане Елена собирает свой маленький музей самоваров. А еще сушит травы — пахнут они восхитительно.

Зато в Сети сохранился момент, когда у Шамба появился охранник — «двортерьер» Степан. Он же — друг французского бульдога Арчи, который ну очень любит играть в догонялки с хозяйскими бройлерами. И просто обожает гостей.

Их, к слову, у Шамба немало: из Беларуси, России, Европы. Как их находят? Очень просто — через интернет.

— Видите, вышка мобильных операторов стоит? Когда ее установили, местные сказали, что это мы за нее заплатили, — смеются супруги.

И нет, в Горне их за городских сумасшедших не принимают — просто уважают. Как-никак, Андрей — местный депутат.

— Как угораздило? Да я вопросов много задавал, когда переехали. Ну мне и сказали: есть вопросы — вот и решай их, депутатом будешь, — улыбается фермер.

Стоит признать: активность, оптимизм семьи Шамба и их трепетное отношение друг к другу смотрятся в хотимской будто застывшей во времени глубинке несколько чужеродно. Чего только стоит их поиск соседей! Смеемся: Елену уже в шутку называют деревенским риелтором — она продает сельские дома по просьбе их владельцев. И что вы думаете? Покупают!

Весной в деревенский дом заедет молодая семья из Краснодара. Да-да, они приедут за полторы тысячи километров — настолько им понравилась Горня, какой ее показала им Елена. Сначала — по интернету: созвонились в вайбере, Елена провела экскурсию онлайн. Потом молодая пара приехала в офлайне — и окончательно решила сменить место жительства.

— Это просто ты так им все описала, что они ходили с открытыми ртами и на все соглашались, — улыбается жене Андрей. — А я вот их приземлял, спрашивал: где будут работать, чем будут заниматься? Они думают, что заведут козу, будут ее фотографировать, и на этом всё — такая сельская романтика. Но жизнь в деревне — это же не сказка, а труд.

— Да все у них получится! — с запалом отвечает Елена. — Я уже все придумала. Мы в Хотимске тако-о-о-е сотворим!

Андрей только улыбается и запивает домашний пирог с малиново-земляничным вареньем малиновым чаем домашнего же сбора — жена приготовила.

Глава семьи Шамба тоже тот еще романтик, хотя и не признает этого. Ладно еще, что он купил соседний с родительским дом под сарай и объединил участки — это еще можно объяснить производственной фермерской необходимостью.

А зачем купил здание сельского клуба?

— Боже, да чтобы не снесли, как посносили кучу домов. Понимаете, тут практика такая: чем оформлять полностью документы и платить налоги, проще все в землю закопать. Но разве так можно? Клуб-то хороший, крепкий. Я бы не мог спокойно смотреть, как его бульдозер ломает.

К слову, вопрос оформления недвижимости на селе семья считает краеугольным камнем демографического кризиса в глубинке. Шамба считают, что, будь процедура проще, а дома — дешевле, вопрос борьбы с оттоком населения решился бы гораздо быстрее.

— Нужно просто убрать бюрократию и сделать процесс покупки домов в деревне максимально простым. Эти дома же стоят, гниют, никому не нужные, потом их сносят. А сколько денег нужно, чтобы построить новый! Так не годится, — говорят Шамба.

Выкупленный клуб семья решила переделать под агроусадьбу, и Андрей потихоньку делает там ремонт. Сцену оставили — для любителей караоке. Правда, пока на ней стоит теннисный стол.

— Может, сыграем? — с надеждой спрашивает Андрей.

— Да мы как-то не очень хорошо играем. Может, вы с женой сразитесь?

— Н-н-нет, что-то не хочется, — мягко улыбается Елена.

— Это потому что я всегда у нее выигрываю, — хохочет супруг.

Возможно, вскоре у Андрея появятся партнеры по игре: семья очень надеется, что в Горню приедут молодые интересные семьи — за чистым воздухом, экопродуктами и спокойствием. А фермерство — это не так уж и сложно, если разобраться, зато эффективно.

А еще в Новый год около клуба Шамба снова поставят елку и украсят ее гирляндами и игрушками — чтобы было красиво. Куда же в деревне без этого?